Для журнала Time out (август 2007)

Беседовал Милослав Чемоданов.

Источник — http://bad-newcomer.livejournal.com/487720.html

Как-то весной мне позвонила Земфира. У меня было похмелье, у нее – грипп. «Чемоданов, - сказала она, - я написала лучший альбом в своей жизни».

Середина августа. Печет. Мы с Земфирой сидим на бордюре у входа в одиннадцатый павильон Мосфильма. Здесь они с Ренатой Литвиновой в течение всего дня записывали монологи певицы к будущему документальному фильму. Фильму о Земфире. На ней –тапочки-шлепанцы и черное платье до колен. Оно на бретельках, выглядит очень легким, снизу обрямкано, не подшито. Земфира курит.

Симпатичное платье.

Спасибо. Я его обрезала. Длинновато было.

Итак, как дела у нового альбома?

Работаем. Вон смотри, восемьдесят метров отсюда прямо, и еще налево пятьдесят – здесь мы пишемся. Полтора месяца в студии. Осталась еще неделя. Хотела успеть до своего дня рождения. Не успела.

Когда день рождения?

Двадцать шестого. И двадцать шестого у меня здесь последний в студии день. Я завишу от них (показывает рукой на Мосфильм), они дают мне все даты.

Этой весной ты очень меня удивила. Ведь я помню, как раньше мы беседовали о «Вендетте» и предыдущих альбомах – и ты всегда была очень сдержанной в оценках. А тут ты вдруг сообщаешь, что новая пластинка прекрасна, и что ты поглощена этим чувством уже полгода…

Да. Это прекрасная работа. Мне самой было интересно, как долго это меня продержит… Держит до сих пор. Эти песни прекрасны. И это действительно первый раз в моей жизни, когда я так безапелляционно заявляю о своей работе. Потому что я очень критична. А это просто очень, очень хорошие песни. Поздравь меня.

Поздравляю.

Из дверей павильона выходит Рената Литвинова. На ней, как и на Земфире, черное платье – но роскошней. Шпильки, голая спина. Ветер подымает ей подол и на мгновение придает сходство с Мэрилин с той знаменитой фотографии. Потом Литвинова (с ней какие-то люди) подходит к автомобилю – тоже черному – и через несколько секунд оттуда раздаются звуки фортепиано, а затем такой узнаваемый голос Земфиры, поющей очевидно неизвестную, новую медленную песню. Сама Земфира тут же встает с бордюра и решительно направляется к автомобилю. Она говорит что-то сухо, отрывисто – отсюда не слышно, что. Музыка прекращается. Земфира возвращается. «Баловство. Знаешь, этому поставить, этому, - сердито произносит она, - какая-то хуйня».

Главное, чем этот альбом отличается от предыдущих?

Наличием… наличием и количеством вдохновения. Я только так отличаю работы друг от друга. Я же не могу отличать их «рок»-«поп», «милая песня»-«немилая», «мелодичная»-«немелодичная»… Наличие вдохновения или его отсутствие.

Записывала его ты с новыми музыкантами. Я их видел – молодые ребята…

Да, они все ровесники. Им всем по 25 лет.

Я так понял, что стало меньше гитары, добавили трубу…

Мы делали все, чего требовала песня. Нужна песне труба – труба есть. Нужна песне скрипка – скрипка есть. Нужен песне оркестр – оркестр есть.

Оркестр?

Оркестр кинематографии. В двух номерах, да. Добивались той аранжировки, в которой песня наиболее выигрышно звучит – давай скажем так. А что до музыкантов – то да, четыре молодых человека. Самый известный из них – Дмитрий Шуров, который играл в «Океане Ельзи». Сейчас у него группа Esthetic Education. Он вообще парень с интересной музыкальной биографией, и я испытываю настоящее наслаждение, работая с ним над этой пластинкой.

То есть набор новых музыкантов был оправдан?

Ты не понимаешь. Мне вообще не свойственно зависать в одной точке. У меня есть я и мои песни – а дальше как сложится. У меня давно уже нет такого понятия как «постоянный состав» или «бэнд». Если у меня есть песни и есть необходимость в музыкантах – они появляются. Они находятся. Я ведь не производила замену одного состава на другой. Нет! Все происходит не так. Вот имеется какое-то сообщество музыкантов, мы записываем альбом, репетируем программу, отыгрываем гастроли, наше сотрудничество закончилось. Мне кажется, это очень правильная модель. Я не «бэндовый» человек. Я - автор. Сейчас – сильнее чем когда-либо. Я – автор и исполнитель. А что до коллектива, то мне нравится коллектив. Нравится их молодость и как они вдохновлены мной, моими песнями. Я буду впоследствии вспоминать это время как хорошее. Я уже сейчас отдаю себе в этом отчет.

Есть ясность с выходом альбома?

Я думаю, есть смысл уже анонсировать его точную дату – двадцать седьмое сентября. Я бы правда не хотела преждевременно сообщать название. Оно есть и уже очень давно – опять же, это очень нетипично для меня, названия я обычно придумываю в последний момент – и никогда не довольна впоследствии. Здесь же совсем другой случай: я знаю название с зимы, а то и раньше. Очень у меня неплохо все складывается в этом году – хотя год довольно сложный, очень много смертей… и так далее, но… мне пока очень нравится этот год.

А что с новым туром?

Тоже все уже известно. Начнем мы по традиции с Дальнего востока. По-моему, двадцатого октября у меня Хабаровск, двадцать первого – Владивосток.

А послезавтра снимаете клип?

Название «Мы разбиваемся».

Рената снимает?

Да, снимает Рената. Мне кажется, у нас сложился отличный тандем, и я не вижу ни одной причины, по которой я бы вдруг захотела… Люди годами ищут своего режиссера! Мне кажется, было бы огромной глупостью поменять человека, который меня знает, понимает, с которым у нас множество каких-то творческих побед, я бы даже сказала (смеется). Мне до Ренаты не нравился ни один режиссер, с которым я работала. Разве что Виктор Вилкс, который снял «Бесконечность», но его очень сложно аттестовать как клипмейкера. Не считая Ренаты, это единственный режиссер, которого я уважаю - и знаю, за что уважаю. В начале вообще все было очень формально: ну там компания наняла какого-то клипмейкера, он пришел, взъерошенный, что-то снял, ничего не объяснил… Мне Рената привила какой-то интерес к собственным видеоработам, до этого я была совершенно равнодушна к ним.

А что за фильм вы с Ренатой делаете? Если я правильно понимаю, в основе будет концерт в Зеленом театре…

Да. И монологи. О чем – чтобы узнать это, надо будет дождаться выхода фильма, купить билет и пойти в кинотеатр.

Даты выхода нет?

Нет (разводит руками), это же кино-о. Я никогда этим не занималась, я даже не знаю сроки – как быстро все сделают.

А ведь в конце августа у тебя будет еще один концерт, в «Апельсине»…

Он называется «Школьный вальс». Это небольшая акция. Междусобойчик.

В чем суть?

(думает) Есть кое-какая причина, но я не хотела бы ее вслух.

Там будут новые песни?

Нет. Будет лирическая программа из моих старых произведений, просто исполненная камерно, без ритм-секции. Такой unplugged. Начинать все это будет Billy’s Band. Мощно начнут, затем я, девочка (игриво поправляет платье) с лиричной частью программы, а закончат Esthetic Education, мощно закончат.

Погоди, а сколько тебе лет-то исполняется? Ведь тридцать один?

Да.

Я помню, как мы делали интервью, когда тебе было двадцать восемь. Теперь мне двадцать восемь, и почему-то именно в этом году я стал гораздо чаще вспоминать свое детство. Вижу его во сне то и дело: двор, как мы с пацанами дрались - какие-то обрывки, но очень реалистичные. У тебя так не бывает?

С возрастом? Нет. Я, наверное, была слишком занята для ностальгии. Может быть, ты был просто более расслаблен, а может, тебе было не очень здорово в последнее время – и ты обращался мыслями туда, где было что-то хорошее. А у меня… у меня было столько дел в этом году, совсем не было времени на прошлое.

А ты, к слову, дралась в детстве?

Конечно, драки были. У нас были проблемные дворы.

Из-за чего обычно?

А там не нужна причина, в общем-то, в проблемных дворах.

А школа тебе нравилась?

Да, я не могу пожаловаться на свои школьные годы. Я хорошо училась и пользовалась уважением одноклассников. А в последние годы даже брала на себя общественную нагрузку – пела. Сколотила уже какую-то полугруппу. Мне было хорошо в школе. Мне нравилось учиться всегда. Я люблю сам процесс обучения.

А история с философским факультетом…

Закончилась. Да, я больше не являюсь студентом Московского государственного университета.

Но тебе же нравилось там учиться?

До определенного момента – после чего у меня в жизни появилось нечто большее. Институт – это же попытка поиска какого-то, да? Желание занять чем-то себя в поисках чего-то стоящего. Как только появилось стоящее, надобность в институте отпала.

Земфира кладет ногу на ногу, отчего ее по-ребячьи худые, совсем белые ноги становятся как будто еще тоньше.

Что ты ела сегодня?

Бутерброд вот.

В семь вечера?

Я завтракала.

Любишь поесть?

(смеется) Да в общем да! Я хорошо питаюсь.

Что больше любишь?

Так я как раз и веду к этому. Я знаю, что из овощей получаются отличные блюда, отличные. Очень вкусные. Они не уступают ничем, например, мясным блюдам.

Говоришь мясу «нет»?

Говорю мясу «да». Иногда так хочется мяса, что ничего не поделаешь – заказываешь в ресторане мясо.

Сама не готовишь?

Ну почему? Готовлю, если нужно. Если лень идти в ресторан, то…

И правда. А скажи, что будет после того, как этот год, хороший год, закончится?

Первого апреля будет большой концерт в «Олимпийском» - ровно через восемь лет после концерта там же в 2000 году. На этом мои планы пока заканчиваются. Я предполагаю, что потом мне понадобится отпуск… который может затянуться.

Слушай, у тебя весной был тур, теперь ты записываешь альбом. Ты хоть сколько-то отдыхала?

(Вздыхает) Нет, не отдыхала.

Тебе так хорошо на работе, что отдых не нужен?

Если честно, то усталость накапливается. Уже дает себя знать, что я целый год нахожусь в напряжении. Но я думаю, что до апреля меня должно хватить.